Рассказы о Дульсинее - Форум о кошках для любителей кошек и фелинологов

Как Дуся осваивалась у меня дома

Наш первый путь лежал на дачу. Дуся была помещена в сумку, где лежала спокойно, расслабившись, как тряпочка. Она уже знала, что ее судьба в руках Госпожи и спокойно ожидала, что будет дальше. Это первое впечатление от поездки: ездить не страшно никуда, если хозяйка рядом, - осталось в ней навсегда. В дальнейшем она могла оказать сопротивление при посадке в сумку («Чего еще надумали, над КОШКОЙ издеваться!»), но оказавшись в сумке, уже понимала, что так надо и что все будет хорошо. А тогда, в первое лето, мы только и делали, что ездили туда-сюда. То в церковь, то на работу (я тогда работала в гимназии, и там учителям полагались дни дежурства летом). Конечно, на работу я Дусю не брала, но в Москву ее возила – это было необременительно.

На даче обнаружилось, что Дуся не намерена отходить от меня ни на шаг. Куда бы я ни шла, пушистый полосатый комок следовал за мной, бодро прыгая по траве. Это было забавно и трогательно. Но было и другое открытие, не менее трогательное, но в силу сопутствующих обстоятельств несколько менее приятное. Не надо было слишком пристально присматриваться к котенку, чтобы понять, что шерстка его кишит блохами. Я понимала, что это дело поправимое, но когда Дуся категорично избрала своим местом для сна мою голову, мне стало слегка не по себе. Но никакие уговоры лечь на тряпочку, на подушечку, в корзиночку и т.п. не действовали. Стоило мне выключить свет и лечь на бок, как Дуся оказывалась возле моего затылка и располагала всю переднюю часть своего туловища на моей голове, так, что нос дышал ровно в ухо. Эта позиция осталась ее любимой на всю оставшуюся жизнь. Зато я уже точно знаю, что кошачьи блохи на человеке не живут. На ночь я, правда, повязывала голову платком, но едва ли именно он сыграл решающую роль.

Поскольку я не была готова к появлению в доме котенка, во многом пришлось обходиться подручными средствами. Так, для туалета была приспособлена старая металлическая эмалированная мыльница, похожая на маленький лоток, но, к сожалению, от ветхости прохудившаяся с угла. Впрочем, для меня главной задачей было приучить котенка к месту. В мыльницу укладывался один клочок газетки, под мыльницу – другой. Предназначение этой конструкции Дуся поняла очень быстро. Более того, она решила, что это единственное место для того, чтобы делать свои дела, и часто после длительной прогулки в саду, войдя в дом, первым делом бежала к мыльнице.

Разумеется, блохам сопутствовали глисты. Я купила какое-то глистогонное, но оно не помогло, а блохи не изгонялись ни ванночками из полыни, ни простым отловом. Нужны были какие-то более действенные средства, и в очередной приезд в Москву мы отправились к ветеринару. Дальше я не очень помню последовательность, что было и как. Помню, что мне дали какое-то средство от блох, которое растворялось в воде, и что после погружения в этот раствор блохи опали все разом, как опадают тополиные почки или последние осенние листья. Не помню, вывелись ли так же быстро и глисты – все это заслонил несчастный случай, чуть было не погубивший Дусю, но конечном итоге только укрепивший нашу с ней дружбу.

Продолжение следует

Как Дуся чуть не погибла, но чудом выжила

90-е годы как эпоху я вспоминаю с чувством брезгливости. По многим причинам. В частности, потому, что это было десятилетие засилья тараканов. По крайней мере, у меня их не было ни до, ни после. А все эти годы – сплошные порошки, мелки, ловушки, спреи и – нулевой результат. Потом то ли средства стали лучше, то ли эпоха сменилась, но тараканы пропали. А время появления Дуси пришлось как раз на старте этой многолетней борьбы. В начале того лета перед выездом на дачу я просыпала все углы и щели каким-то особо угрожающим порошком с мертвящим запахом дихлофоса. Тараканов стало меньше. Но те, что выжили, приспособились и к этой отраве. Один такой таракан чуть не стоил Дусе жизни.

Что с котенком неладно, я поняла еще утром, собираясь на работу. Движения его стали замедленны, взгляд, казалось, плохо фокусировался. Жалко было смотреть, как киска с обычным дитячьим интересом следит за бантиком, замахивается лапкой, но что-то тормозит ее движения, как будто тельце перестает ее слушаться. Но что мне было делать? Не пойти на работу я не могла. Одно немного утешало: дежурство мое продолжалось не целый день. «Вернусь, пойдем к ветеринару» - думала я.

Когда я вернулась, Дуся не встречала меня у двери. Я сначала вообще не могла понять, где она. А потом увидела: киска лежала возле своего лотка-мыльницы в туалете, распластавшись на полу. Я в ужасе взяла ее в руки. Передние лапки скрючились, как у больного церебральным параличом. Зрачки сошлись к носу. Тельце стало твердым. Казалось, все кончено. Но так силен был контраст между живым, шаловливым, ласковым существом, которое еще вчера вьюном вилось возле меня и тем же существом, уже скованным смертью, что во мне поднялось какое-то непреодолимое чувство протеста: «Не отдам! Ни за что!» - решила я.

В лечебнице врач сделал какие-то уколы, но на мой умоляющий вопрос: «Она выживет?» - только вздохнул: «Не буду вас обнадеживать. Котенок очень слаб». Мы вернулись домой. Не помню, было ли мне рекомендовано продолжать уколы, или это была моя собственная инициатива, но я стала колоть ей глюкозу, почти не думая о дозировках. Паралич не проходил, тельце не расслаблялось, но и жизнь не угасала. Котенок лежал у меня на коленях. Так прошел вечер, наступила ночь. Я здорово устала, но мне почему-то казалось, что если я выпущу котенка из рук, искорка жизни в нем сразу погаснет. Не надеясь на человеческие средства, я стала молиться: «Господи, пощади маленькое существо! Не отнимай у него жизнь! Его не за что наказывать. Если хочешь наказать меня, накажи по-другому!» Вообще-то я знаю, что нельзя требовать у Бога исполнения своей просьбы во что бы то ни стало. Часто оказывается, что просьба бывает исполнена, но обнаруживаются такие «подводные камни», что потом думаешь, что лучше было бы ей и не исполняться. Иными словами, Господь наказывает человека исполнением его желаний. Со мной так бывало не раз – но только не в этом случае. Моя крестная мне потом выговаривала: «Ну, что за повод тревожить Бога – из-за какой-то кошки? Уж хоть бы святому какому молилась!» Не знаю, с каким чувством была воспринята моя молитва в вышних, но факт тот, что просьба была исполнена, а наказания не последовало никакого. Ну, разве что Дусин сложный характер.

Когда совсем не осталось сил, я легла, положила котенка рядом с собой на подушку и задремала. За ночь несколько раз просыпалась, видела, что котенок по-прежнему между жизнью и смертью, вставала, колола очередную дозу глюкозы в безжизненное тельце, повторяла свою просьбу Богу и ложилась снова. Только когда уже начала светать, я, очередной раз проснувшись, увидела, что киска лежит уже не на боку, а в естественной кошачьей позе, поджав лапки, и дремлет. Я спустила ее на пол. Она сделала несколько неверных шагов и села. Но не было уже ни паралича, ни скованности.

Утром, когда мы вновь заявились в лечебницу, врач был немало удивлен и сказал, что никак не ожидал увидеть нас снова.

Но продолжаю свой рассказ. Мне уже давно хотелось его написать, хотя бы в стол, но писать для потенциального читателя как-то веселее.

Дуся, рыжий кот и то, что вышло из их знакомства.

Итак, Дуся выжила. Нельзя сказать, что она сразу стала здоровой – сказывались и последствия отравления и, по-видимому, общая ослабленность организма до него. В ветлечебнице я была тогда частым гостем: у Дуси находили и дисбактериоз, и анемию, и пятое, и десятое. Но в конце концов мне это надоело. «Да что ж это такое? – сказала я себе. – Она же кошка! А у кошки - девять жизней!». И перестала замечать Дусины хворости. И что же вы думаете? Дуся перестала болеть и до сего дня не болела ничем. Что же касается ее, то свое исцеление она, очевидно, приписала моему всемогуществу и уверилась в том, что я – высшее существо.

Почти год мы прожили с ней вдвоем. Как ни странно, мне ее хватало (вообще-то я люблю, чтобы животных было несколько, Бланш жила в компании с двумя собаками, но потом все они ушли почти одновременно: одна – жуткая шалава – попала под машину, другая – странная особа – на даче отправилась искать лучшей жизни, о судьбе Бланш я уже говорила). Но Дуся умела заполнить собой все жизненное пространство. Так миновали осень, зима, весна, и настал новый дачный сезон – кажется, последний для меня: дача уже воспринималась как обуза.

К тому, что пребывание на даче для кошки кончается котятами, я уже привыкла. Бланш приносила котят три раза, два из них – от дачных романов. С их пристройством проблем не было. Котята у Бланш рождались в одном и том же соотношении: три белых кошки (длинношерстных или короткошерстных) и два кота, один белый, а другой черный или полосатый, но самый пушистый и эффектный из всех. Для них как-то очень легко находились хозяева и я, по наивности, думала, что с Дусиным потомством будет так же.

Дусе к моменту выезда на дачу было чуть больше года и она была в полном цвету юности: пушистая и блестящая шерстка, пышный хвостик, глаза, уже начавшие желтеть и зеленеть. Я надеялась на достойного избранника. Но пленил сердце юной Дульсинеи рыжий кот, при одном взгляде на которого хотелось пропеть: «Люблю мужчин я рыжих, нахальных и бесстыжих». В нем определенно был какой-то шарм, но именно шарм бесстыжего нахала. Чего стоило хотя бы то, как по-хозяйски и деловито задирал он хвост на наше крыльцо, на тую, росшую у крыльца, на лелеемые мною клумбы. Он был средних размеров, короткошерстный, довольно худой, но мускулистый и очень мордатый – морда даже не соответствовала комплекции. И на этой морде запечатлелось несколько шрамов – следов жестоких схваток, из которых он, несомненно, вышел победителем. В общем, обычный дачный кот – драчун и ловелас. Но с какой трепетной готовностью Дуся выбегала на его нахальное, хриплое «мяу»!

Через какое-то время обнаружилось, что Дуся ждет деток, и в том, кто их отец, не было ни малейшего сомнения. Детки родились уже после возвращения с дачи. Как многое в нашей с Дусей жизни, их появление было косвенно связано с церковью: воскресным утром я ушла на службу, а когда вернулась, обнаружила рядом с Дусей пять комочков: четырех котов и одну кошку. Коты окрасом были в Дусю, кто-то пушистый, кто-то нет, а у кошечки сквозь обычный полосатый окрас пробивались яркие рыжие искры, а во лбу и вообще горела рыжая звезда. Что-то было отцовское в выражении ее мордашки, отчего я, взглянув, сказала: «Шлюха будет!» Но были ли мои слова пророческими, узнать мне так и не привелось. Но, возможно, они и оправдались: прожив у меня два года, Ася (Арсиноя - так я назвала эту кошку) сиганула с третьего этажа и больше не возвращалась. Но об этом в свой черед.

Добавлено (2006-06-11, 6:18 Pm)
---------------------------------------------
Что-то никто не подает реплик. Боюсь надоесть. Но, с другой стороны, сказано: "Не делай другому того, чего не хочешь себе". А я-то как раз люблю, когда появляются какие-то новые истории про животных и всегда их читаю с удовольствием.

Итак, история следующая:

Дуся и Ася

Дальше начались мучения. Коты, едва начав выползать из загончика, почему-то избрали для туалета пространство под буфетом. Одна Аська, подражая матери, ходила в лоток. Помню, меня тогда поразило, что даже маленькие коты пахнут гораздо сильнее, чем кошки. В общем, от котов надо было избавляться, а желающих взять их в дом не находилось. Каюсь, в конце концов я отвезла их на Птичку, где у меня их, конечно, взяли, но кто – не помню, возможно – перекупщики (я тогда плохо в этом разбиралась). Так что перед этими котятами моя совесть нечиста. На одно надеюсь: может быть, тот же ангел-хранитель, который так хорошо оберегал их мать, позаботился и о них. У Дуси больше не было котят. На дачу я ее, можно сказать, больше не вывозила (кроме одного раза, не кончившегося ничем), а для себя решила, что когда-нибудь обязательно заведу породистую кошку – только для того, чтобы иметь хотя бы какие-то гарантии на будущее устройство котят, наблюдать за рождением и ростом которых для меня – одно из самых больших удовольствий.

А Аську не брал никто. Я даже в переходе метро пыталась с ней стоять, но – тщетно. Так она и осталась у меня. С одной стороны, две кошки – веселее, чем одна (помню, как светлыми летними просыпалась я от того, что надо мной носился когтистый вихрь – мама и дочка играли в салочки), но с другой, Дуся и Ася как-то замкнулись друг на друге, а я отошла на второй план. Мне вновь захотелось собаку.

А тут выяснилось, что к новичкам мои кошки совершенно непримиримы. «Пробный камень» был брошен следующим летом. Я все еще работала в гимназии. Какими-то судьбами в учительской оказалась коробка с кошкой и ее новорожденными котятами. Откуда они взялись, не помню. Потом их, кажется, разобрали, а один попал в мои руки. Я не собиралась брать еще одно кошачье существо, но у этого котенка загноились глазки, а был он самый красивый из всех – угольно-черный, пушистый котик. Прямо из гимназии поехали мы с ним в лечебницу, где его чем-то полечили, а потом я привезла его к себе домой. От своих кошек я его, разумеется, изолировала. Котенок поправился очень быстро и так неожиданно для себя я снова оказалась с котенком «на выданье». Пристроить его удалось быстро и удачно – в очень обеспеченную семью, где его назвали Джином, холили и лелеяли. К сожалению, век его был короток – года в три он погиб в результате какого-то несчастного случая. Но все недолгое время, что он находился у меня, две мои «грымзы» шипели, аки аспиды, рычали, аки львы, и, что хуже всего, объявили бойкот мне. Прошло не меньше двух недель прежде, чем я была прощена.

Что до Вас, dixi, то Вы мне глубоко симпатичны. Всего Вам доброго!